Раздирающий душу крик разорвал ночную тишину дома на Гребне Ехо. В окнах второго этажа загорелся свет.  В спальне, забившись в угол и обнимая коленки сидела лед и Кекки.  Все тело ее трясло, а на бледном испуганном лице выступила испарина. Она трясла головой, бормоча себе под нос.
- Не могу, не хочу я этого делать. Отстаньте от меня.  Не могу, не хочу…
Растрепанные волосы спадали на лицо. Вскоре бормотания сменились сдавленными рыданиями, а после и вовсе протяжным воем.   Вторая леди Тайного Сыска, кажется, проигрывала внутреннюю борьбу.  Хотя, конечно, без боя она не сдавалась. Дюжину дней назад, шатаясь из трактира в трактир, протеже Мастера Слышащего отправилась вслед за весьма любопытным молодым человеком. Ей почему-то казалось что если она его упустит – произойдет что-то страшное. Но сообщить коллегам о своей находке она так и не догадалась, а может быть и не должна была. Околдовали ее еще тогда что ли? 
Она быстрыми шагами следовала за ним, а в груди сердце сжимало железными тисками.  «Только бы не ушел. Только бы не заметил», думала она, еще не подозревая, что в этой в этот злополучный вечер роль охотника была отведена совершенно другому человеку.  Молодой человек скрылся за поворотом, нырнув в маленький темный переулок, расположенный между домами, стены которого давно поросли плющом.  Или какой другой растительностью. Кекки не была сильна в растениях.  Леди ускорила шаг,  и сцепив зубы нырнула следом за ним,  одержимая твердым намереньем  догнать  парня, так взволновавшего ее.
Странное чувство вдруг охватило ее.  Сердце, и без того сжимаемое  тисками последовало примеру хозяйки и тоже нырнуло куда-то, предположительно в омут расположенный где-то в районе пяток,  а может и где еще.  Стало холодно.  Тело бил озноб, и лишь шею жгло, так сильно, что казалось  кожа уже давно расплавилась, а адски высокая температура добралась до костей.  Кекки не знала сколько времени это продолжалось.  Не было ничего, кроме всепоглощающей тьмы, и боли.  А затем чьи-то горячие руки коснулись ее головы. Пальцы сдавили виски.  Кекки пыталась закричать, но не смогла.  Вопль застрял в горле и не желал двигаться, постепенно сворачиваясь в противный комок, мешавший дышать. 
- Все хорошо. – кто-то шептал ей на ухо. – Все хорошо. Тише девочка, все будет хорошо.
Казалось голос доносился отовсюду. Будто это пряная густая тьма говорила с ней, не иначе. 
«Странно. Тьма ведь женского рода, а голос мужской. Вот как». Пронеслось в ее головке. Давление на виски усилилось, она почувствовала как большие пальцы уперлись ей в затылок.
- Ты ведь будешь меня слушаться, правда? – спросил голос.
Леди не ответила. Сейчас не было сил сопротивляться, а чертов комок до сих пор сидел в горле, напрочь отвергая любую возможность говорить.   
- Будешь, я знаю.  – продолжал голос.
Он говорил еще что-то, но Кекки не слушала. Внезапно на нее обрушилась  такая усталость, будто она несколько лет к ряду не спала и к тому же занималась тяжелым физическим трудом.  Тело наливалось свинцом, и даже боль и жжение больше не имели большого значения.
«Так и умирают», подумала она, перед тем, как сознание покинуло ее совсем.

Очнулась Кекки уже под утро, лежа на холодной земле. Зеленая луна  уже пыталась ускользнуть с ночного неба, постепенно приобретавшего столь любимый белый оттенок. Судоржно хватая воздух ртом, словно рыба, которую выбросило на сушу, Кекки ощупывала свою шею. Ее до сих пор жгло. Ей и не было известно и средства или вещи, способного причинить такой вред.   Разве что ей отсекли голову, но это, конечно же, глупости. Голова была на месте. А еще на ее шее появилась тонкая цепочка, на которой был маленький круглый кулончик.  Она тут же попыталась снять его…
- Не смей, девочка.  Ты же хочешь чтобы было все хорошо. Ты же хочешь остаться в живых, правда? – леди снова почувствовала как на ее виски давят чьи-то пальцы.  Она зажмурилась. 
Разумеется, рядом никого не было, но боль не прекращалась и у нее не оставалось другого выхода как согласиться.   
- Вот и умница.
Все прекратилось вмиг. 
«Какого темного магистра здесь происходит? Что это вообще было?» - подумала она, переводя дыхание.  Ответа не было. Зато было понимание факта, что теперь она находится на чьем-то коротком поводке. И знание того, что она не может никому ничего рассказать.  Да и не хочет, потому что если она пожертвует собой и попытается рассказать о случившемся кому-то еще…  этот кто-то может стать на ее место. Так ей что-то подсказывало… Да нет, не что-то.  Так сказал этот таинственный голос, просто она уже спала.

Прошла дюжина дней. И каждую ночь, Кекки с криком просыпалась посреди ночи, забивалась в угол, вот как сейчас, и пыталась бороться с приказом существа, ставшего ей хозяином.  Так продолжалось до рассвета. С первыми лучами солнца, хозяин отступал, а Кекки воздавала хвалы Магистрам за то, что Кофы в очередной раз не было дома и что ее не брали на ночные брожения по столичным трактирам.  Так продолжаться долго не могло, но ее не оставляла надежда что она справиться.  Она ведь сильная девочка, она умница. Но этим утром она поняла что справиться с этим – ей не под силу.  Ей придется действовать в соответствии с инструкциями, которые даст ей этот дерьмовый голос, дюжину вурдалаков ему за шиворот. 

Солнечные лучи один за одним разрезали приятный полумрак спальни. Леди медленно поднялась на ноги, и поплелась в уборную.  Первым делом умылась, а после долго рассматривала свое отражение и злосчастные кулон с цепочкой. 
- Мерзкая удавка. Дрянь и безвкусица. – с ненавистью бросила она своему отражению, в надежде что эти слова услышит тот таинственный голос.  Ей стало совсем паршиво.  Она спустилась в ванную, где подолгу окуналась в бассейны для омовения, один за другим.  В глубине души леди Туотли понимала, что битва проиграна. Но ей настолько был неприятен сей факт, что она предпочла обманываться… еще хотя бы несколько минут. Хотя бы часок. А потом она примет суровую реальность, она ведь умная девочка.
К обеду, Кекки уже знала что от нее требуется.  Просто-напросто ограбить управление Больших Денег. Вынести оттуда как можно больше. Пустяки. Сущие пустяки.  В сравнении с тем, что могло быть. К примеру ей могли приказать покуситься на жизнь Гурига, или Нуфлина Мони Маха. Или е¬ще хуже, на жизнь кого-нибудь из Тайного Сыска. А управление Больших Денег, это пустяки.  Грабить правда придется в своем истинном обличии, голос запретил менять внешность, но и это пустяки. Отсидит в худшем случае дюжину лет в Холоми, да и то вряд ли. Главное что дорогие ей люди будут в безопасности, а это правильно.

Пробираться в управление Больших Денег Кекки решила после заката, когда сэр Донди Мелихаис отправится домой. Уж очень не хотелось ей причинять вред этому человеку.  Вооружившись предварительно десятком разнообразнейших амулетов (какими именно ей подсказал все тот же голос), предназначения и силы которых она и сама не знала, вопреки тому что была довольно образованной девушкой, леди Кекки отправилась в путь.
Леди удача явно решила стать на сторону девушки, и до места, где вскоре обещалось свершиться преступление, Кекки добралась без каких-либо происшествий. Даже хозяин не выходил на связь, и цепочка не жгла. Не было никакого дискомфорта, но леди знала, что так будет до тех пор, пока ей не придет в голову попытаться сбежать, или как-то иначе сорвать операцию.  Отгоняя от себя эти мысли, она подобралась к Канцелярии. На ее пути встретился молодой человек, закутанный в полицейскую мантию.
- Приходите завтра, леди  - учтиво сказал он. Видно было, что мужчина не желает причинять вред столь прекрасной девушке. Да и самой Кекки не особо хотелось первой нападать. Единственный выход воспользоваться служебным положением.
- Вы недавно служите в полиции, сэр? – холодно осведомилась она, вопросительно изогнув бровь. – По всему видно что да. И если Вы, сэр, - Кекки смерила паренька презрительным взглядом, - не соизволите немедленно пропустить меня, то вскоре отправитесь на покой, или даже в Нунту, или Холоми. Это уж как повезет. По крайней мере, спускать вопиющее нежелание сотрудничать с представителем вышестоящей организации Вам никто не собирается. – Она видела, как приосанивается полицейский под натиском ее речи, произнесенной с железными нотками в голосе. 
- Сэр, я не вижу чтобы Вы пытались исправить положение. Впрочем, что еще ожидать от воспитанников сэра Фуфлоса и Бубуты Боха.  – она демонстративно закатила глаза, -  Тайный Сыск, сэр.
Лицо полицейского приобрело белую окраску, будто перед ним стоял сам Лойсо Пондохва, и он, полицейский то бишь, только что прилюдно объявил, что Орден Водяной Вороны стоит называть никак иначе чем Орден Мокрой Индюшки, собравший в себя отменнейших кретинов всего Угуланда.
Кекки криво усмехнулась.  Полицейский тем временем пришел в себя, и рассыпаясь в извинениях пропустил Кекки в здание. Она не оборачивалась, но спиной чувствовала пристальный взгляд человека, которому только что сломала карьеру.  Впрочем, повезло ему, что дело ограничится лишь этим. Не окажись он таким болваном… Ох, об этом она и думать не хотела.
Впрочем, единственное что ее сейчас действительно волновало – комната, вне всяких сомнений охраняемая не только амулетами, закупленными на Сумеречном Рынке еще со Смутных Времен и добавленные заботливым Орденом Семилистника, благостным и единственным. И Кекки не ошиблась в своих предположениях. Как только она поднялась по узенькой лестнице на второй этаж,  ей тут же стало не по себе. До двери ведущей в кабинет оставалось несколько шагов, а полицейской охраны она еще не видела.
Ну не может быть такого, чтобы Управление Больших денег охранялось лишь одним желторотым парнем не более сотни лет отроду. В такую беспечность власти Кекки не верила, как ни старалась. И правильно. Как только она потянулась к дверной ручке, за спиной раздался голос.
- Что вы здесь делаете, леди?
Скрипнув зубами, леди Туотли развернулась на 180 градусов.  Перед ней стоял респектабельный мужчина, на вид лет двухсот, впрочем, она не была в этом уверена. 
«Сам напросился» -  пронеслось в голове, и леди сама удивилась этой мысли. Откуда в ней взялось столько злости? Парень просто выполняет свою работу.  Но дальше – хуже.  Она словно бы и не контролировала своих действий. Прищелкивание пальцев и белый шар с чавкающим звуком вошел в тело  полицейского.
- Не твое дело, ублюдок. – прорычала она, а после опустившись на одно колено и нагнувшись ближе к уже мертвому телу, прошептала – Ничего личного, парень.
Странное поведение для леди Кекки Туотли, но совершенно обычное для околдованного субъекта. Кекки желала поскорее выполнить задание и расстаться с этим грешным хозяином,  с этой грешной цепочкой и вообще, ей просто хотелось поскорее все это окончить. Поэтому она быстро поднялась на ноги, повернулась к двери и принялась колдовать над замками.  Один. Затем второй. С третьим было сложнее. Его нужно было долгое время гладить вокруг замочной скважины; три поглаживания с правой стороны, затем три - с левой.  И упаси Магистры перепутать. На все эти замковые манипуляции ушло более двух часов, за это время леди успела справиться почти с дюжиной замков и большинство из них были не простыми, но зачарованными.  Это ее не остановило.  Сняв последний из замков, она вздохнула с облегчением и нажав на дверную ручку толкнула вперед.  Дверь приоткрылась с тихим скрипом.  За окном уже было темно, лишь зеленая луна заглядывала в комнату, пропуская лучи сквозь большие окна.
- Будут тебе деньги, дрянь мерзопакостная.  Чтоб ты ними подавился, дерьмоглот вонючий.
Ругаясь, она прошагала к дальней стене, где располагалась еще одна дверь На этой двери был лишь один замок, и с ним Кекки провозилась не меньше дюжины минут, прежде чем кусок метала решил поддаться.   В душе было мерзко и противно. Кекки чувствовала что все это неправильно. Она крадет не только у короля, казначейства, но и у простых горожан, у своих друзей. Вот в чьи карманы должны попадать эти монеты. Но никак не в руки какого-то дрянного магистришки, возомнившего из себя невесть кого.
«Да что это со мной? Как я могла поддаться? Как я могла поверить что он отпустит меня после того как я, словно послушная марионетка выполню все его приказы? Ну уж нет» - вместо того чтобы спрятать мешки с коронами и горстями в пригоршню, Кекки захлопнула дверь в кладовую.   

Жгучая боль тут же пронзила ее от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. Больше всего жгло шею. Картинка перед глазами очень скоро стала размытой, а крик боли, как и в прошлый раз, застрял где-то в гортани и не желал выходить наружу.
Все кончилось очень быстро. Сначала пришла темнота, а потом и покой. Боль ушла.

Кекки открыла глаза, рядом стоял обеспокоенный Джуффин и крайне недовольный Кофа. Они спорили.
- Джуффин, я изначально был против этого.
- Бросьте, Кофа, мы ведь успели все сделать, и с ней все хорошо. – в его голосе слышалось облегчение. Нескрываемое облегчение, и Кекки поняла что была действительно на волосок от смерти. И еще что все кончено.
- Так это были Вы?  - просипела Кекки, с голосом у нее еще были проблемы. Но собственно,  ей было на это плевать. Все ведь закончилось и хорошо. А то что смерть стояла на ее следе, так это ничего. Тайные сыщики вообще находятся с этой дамой на короткой ноге. И всегда могут договориться. Или почти всегда?

В портовом кабаке было и грязно, и шумно, и людно, и вонюче. Какой-то парень постоянно пытался залезть на стол, чтобы спеть песню о короле, но его товарищи раз за разом стаскивали обратно, подливая в стакан какой-то сивухи, пока тот не вырубился. В углу кого-то ставили на нож под оглушительные визги местных «леди».
Мел бы сюда не зашел даже по ошибке, да и, наверное, долго ломался, если бы надо было зайти по работе. Более уродливого и грязного заведения, куда по вечерам стягиваются все темные личности, он в Ехо не встречал. Но чего только не сделаешь от ужасной, всепоглощающей скуки, из-за которой ни спать ночью, ни жить днем толком не получается? Все мятежные магистры и разрушители Миров попрятались в свои норки, не желая прибавлять Тайным Сыщикам работы, и Мелифаро страдал, изнывая от безделья.  Идея «развлечься», оказав помощь братьям меньшим с другой половины Дома у Моста, которые уже полгода ловили одну банду, показалась ему забавной.
– Доброе такое место, - ухмыльнулся он, обращаясь к Барсуку, перешагнув через чье-то тело, то ли спящее, то ли мертвое, - И люди здесь душевные. Так говоришь, у босса есть работа?
– А то! – радостно откликнулся парень, - Я замолвлю за тебя словечко, братишка.
«Братишка», - мысленно фыркнул Мелифаро.
То еще трепло. За несколько дней их знакомства, Барсук успел выложить Мелифаро всю историю своей жизни, и рассказать о своих подельниках все, что знает, и еще больше – из того, чего не знает. Хоть сейчас вызывай полицию и бери ребятишек с потрохами. Слова к делу не пришьешь, веселее всего будет взять банду с поличным. Хоть не так скучно будет. Как будто он зря взял целую дюжину дней свободы от забот, не очень убедительно соврав шефу, что хочет покатать жену по окрестностям Ехо, а шеф не очень убедительно притворился, что поверил. И ведь, как минимум, половину из этой дюжины дней, Мел потратил на сбор информации и налаживание отношений с самым слабым звеном в банде. Хотя Барсук, несмотря на все его недостатки и очевидную придурковатость, ему нравился.
Они спустились по узенькой лестнице на цокольный этаж, и, поплутав по слабо освещенным коридорам (Барсук не сразу нашел нужную дверь, с завидным упорством возвращаясь к уборной), оказались в небольшой комнатушке, людей в которой едва было видно из-за плотного табачного дыма.
Он прислонился к двери, стоя в тени, огляделся. Трое классических криминальных типов – он таких даже в фильмах не видел – играли в какую-то видоизмененную версию крака, миниатюрная женщина, красивая, но с явными симптомами хронического недоебита на скучающем лице, наблюдала за игрой.
«Вот действительно темная сторона Ехо», - с восторгом подумал сыщик, и на всякий случай уточнил, - «То есть не Темная, а на самом деле темная».
Мелифаро умудрился почувствовать здесь какую-то особую романтику, и теперь наслаждался ею сполна, но и не забывая о том, что надо быть начеку. В лицо его, конечно, не узнают – Мел, ясно дело он, не такой мастер маскировки, как Кофа, но на кое-что способен. И вообще, стоит ему сменить яркое лоохи на что-нибудь серо-буро-козявчатое, как его даже родная мать не узнает, не то, что кучка незнакомых людей.
Барсук что-то шепнул на ухо низкорослому, но весьма габаритному мужику, тут же притерся к стене. Мужик лениво поднялся со стола и в развалочку, с блатной распальцовкой направился к Мелу. Он даже успел открыть рот, но слова так и остались невысказанными. Сыщик с размаху врезал быку в переносицу, глаза мужика на секунду сошлись в одной точке, затем тот охнул и осел на пол.
Помня о том, что наглость – второе счастье, и никто не просил его присылать резюме, да еще и уведомлять о своем визите в письменной форме за дюжину дней, Мелифаро с нахальным видом занял за столом место громилы, с кривой усмешкой посмотрев на старшего.
– Предполагалось, что здесь есть работа для меня. Предполагалось, что здесь сидят взрослые люди, которые умеют вести дела. А я вижу какой-то детский утренник. Ребята, мне проще уйти, оставив полдюжины трупов.
Он проигнорировал холодный, расчетливый взгляд старшего. Хотя по спине пробежали мурашки, не любил Мел, когда на него так смотрели. Мелифаро нравились представления, в которых он был и главным актером, и зрителем одновременно, а сейчас – один неверный взгляд, один неверный жест и всему представлению шиздец. И гнилыми помидорами дело не ограничится.
– Рони хоть и без царя в голове, но, похоже, умеет разбираться в людях, - голос у старшего оказался на удивление приятным, тихим и чуть подрагивающим, как у человека, который вот-вот расплачется. Мелу понравился и этот голос, и то, что босс сразу перешел к делу, - Он сказал, что ты из наемников, долго работал на одного хозяина. Чем ты там занимался? - и почему ушел, спрашивали его глаза. Мелифаро ухмыльнулся, потерев трехдневную щетину. Если отвечать сразу же, то будет видно, насколько все заучено и продумано.
– Скажем так. Я был человеком, который решает все проблемы. А последней проблемой оказалась… - пауза, он побарабанил пальцами по столу, отбивая что-то похожее на похоронную музыку, - Скажем так, некоторые этические разногласия с самим боссом.
Молниеносно выхватив нож, он не глядя, швырнул его в сторону Барсука. Лезвие до середины вошло в стену, пригвоздив лоохи за несколько дюймов от того места, которое служит гордостью – или же позором – всякого мужчины.
– Чувак, ты мне чуть полжизни не отрезал! - возмутился тот, тщетно пытаясь вытащить нож. Мелифаро не удостоил его и взглядом, по-прежнему не сводя глаз со старшего.
Он выглядел спокойным и расслабленным, как человек, которого все происходящее забавляет – и в какой-то мере это было правдой, но в случае неудачи – вдруг он перегнул палку с наглостью – был готов действовать быстро и наверняка.
– Хватит выделываться, ковбой. Намечается одно дельце. Работы на три минуты, не больше, а деньжат хватит, чтобы безбедно прожить ближайшую дюжину лет.
Сыщик изобразил легкую заинтересованность, пополам со скукой, выжидающе уставившись на него. Но старший молчал, словно забыв о том, что в комнатушке вообще находятся люди. Голос подала женщина, и в ее голосе, вкрадчивом, дурманящем, возбуждающем, он почувствовал реальную опасность.
– Управление Больших Денег. Или кишка тонка?
«Ну что за нафиг? Вот только на слабо брать не надо, я же поведусь», - с какой-то непонятной тоской подумал он, чувствуя, что, да, уже повелся.

– Слушай, крошка, а ты-то что забыла в таком бизнесе? - два охранника развалились возле дверей в хранилище. И, если бы не кровь, текущая из ушей, то их можно было бы принять за разгильдяев, уснувших на посту. Откуда-то сверху раздавался дикий визг, крики, но выстрелов вроде бы не было. Это хорошо, Мелу не хотелось, чтобы были случайные жертвы. У этих задремавших ребят в худшем случае на утро будет головная боль и выговор от начальства с последующим увольнением, а вот если кому-нибудь из тех, кто наверху, выстрелом из бабума снесет полчерепушки, будет немного грустно.
– Крошка у тебя под скабой, - язвительно ответила девушка, уже минуту ковырявшаяся с дверью. Если она не откроет ее в следующие тридцать секунд, то пора дружным строем идти в Нунду. «Три минуты. Потом я сваливаю», - так сказал водитель. Если ограбление не укладывается в это время, оно практически обречено на провал. Полиция города, конечно, работает через задницу, но трех минут может хватить даже им.
Девушка прекратила заговаривать замок, поднесла руки к лицу и с вызовом воскликнула:
– И не смотри на меня так! Не смотри! Что мне еще остается? Теперь ты нас всех сдашь с поличным, потому что сам из полиции или еще хрен знает откуда. Отец уже достаточно старый, чтобы не замечать мелочей. А я только на тебя и смотрела.
«Полторы минуты», - синхронно отозвалось у них в голове.
– Я на тебя никак не смотрю. Так почему не сдала сразу? - сухо поинтересовался Мел, пытаясь понять, где именно он сумел проколоться?
– Потому ты меня вытащишь, а я буду только рада, если все эти мудозвоны лет на тридцать окажутся за решеткой, - сквозь зубы прошипела она. Раздался громкий щелчок, дверь открылась. Зашевелившемуся было охраннику Мел с силой врезал сапогом в висок, вновь отправляя в приятное небытие.
Им уже надо было быть внутри, быстро брать деньги и сматываться, судя по звукам сверху там все-таки нашелся какой-то герой, обстановка накалялась.
«По крайней мере, он остался жив. Мертвые так не орут», - как-то отстраненно отметил сыщик, отодвигая девушку, чтобы пройти в хранилище.
Охранные амулеты выли, оповещая, казалось, весь мир о том, что здесь незваные гости и этот вой эхом отдавался у мужчины в голове. Ему неожиданно стало жалко девушку, как и Барсук, она ему понравилось. Видно было, что они не из того теста, что остальные трое. Несколько секунд заняла борьба жалости с чувством долга, и чувство долга позорно капитулировало. В конце концов, он ведь не обязан помогать полиции от доброты душевной? Это вообще не его работа, а украденные деньги король компенсирует. Он вспомнил лекцию по экономике, где преподавательница, восторженная идиотка, выглядящая едва ли старше своих питомцев, размахивая ручками и срываясь на повышенные тона, в лицах рассказывала о том, как крупные ограбления положительно влияют на экономику страны.
«Король компенсирует убыток, и ни Управление, ни жители не оказываются пострадавшими. Разве что психологически. Казна пустеет, и тогда приходится заключать новые контракты, привлекать новых людей, увеличивать торговлю, чтобы возместить ущерб», - вспомнил он, и, наконец-то впервые за день ухмыльнулся до ушей, плюнув на маскировку угрюмого парня.
– Хочется и рыбку съесть, и на хер сесть? - весело поинтересовался он, одним ловким движением заставляя все содержимое хранилища исчезнуть между большим и указательным пальцем. Девушка так и застыла, округлив свои красивые, но вечно недовольные глазки. Что именно ее изумило – либо он ее истинные желания угадал, либо она не ожидала, что парень продолжит работу и после того, как все карты будут вскрыты?
«Две минуты».
– Угребываем отсюда! - Мел наконец-то заорал. Нет времени на обсуждение личных мотивов. Ухватив пребывавшую в ступоре девушку за руку, он рванул вперед, и споткнулся об тело охранника, во весь рост растянувшись по полу.
«А будет ли Король будет компенсировать мои разодранные коленки?» - на этот раз уже девчонка подхватила его, помогая подняться. Коридор, длинный, извилистый, наполненный хаотичным скоплением дверей – какой пьяный архитектор вообще планировал постройку этого здания?! – наконец вывел их в главный зал.
Несколько посетителей лежали на полу с видом очень уставших от жизни людей, секретарша тихо и тонко визжала на одной ноте, Барсук активно утешал ее, вопя о том, чтобы заткнулась. Охранник с пробитой насквозь ладонью катался по полу, матерясь и причитая, но в целом  потерпевших вроде бы не было. Это хорошо. Потерпевшими должны быть трое криминальных типов, а остальные пускай идут с миром.
– Где деньги?! - накинулся на Мела старший, не видя сумок в его руках. Сыщик беззаботно ответил:
– Их там не было, - и, выхватив рогатку, сделал два выстрела по ногам, обездвиживая его. Напарница закричала, секретарша, наоборот, заткнулась, Барсук, от неожиданности тоже заткнулся, немного подумал, и, пару раз тоненько взвизгнув, видимо, еще не сообразив, что вообще вокруг происходит, ломанулся к дверям.
«Две сорок пять», - послышался его водилы, мужик уже начинал изрядно нервничать, но еще не знал о том, что у него есть веские причины для этого.
– Стой на месте, - третий парень наставил на него рогатку. Сыщик замер, ему нужно было хотя бы несколько секунд, чтобы пустить хоть тот же смертный шар. Содержимое собственной головы было слишком дорого сыщику, чтобы расставаться с ним так рано. Мужик открыл рот, чтобы задать тот же глупый вопрос, на который его шеф не получил ответа, и тут же осел на пол, но падая, все-таки успел выстрелить. Снаряд ушел вверх, разбив люстру, и та миллиардами хрустальных осколков осыпалась вниз. Над телом стоял бледный мальчишка, то ли клерк, то ли посыльный, сжимая в руках стул, так, будто это был по меньшей мере меч короля Менина.
– Тикаем, епта! - услышав, что время вышло, заорал Мелифаро. Девчонка с недоебитом резко заткнулась, и рванула к дверям, на полкорпуса обогнав Барсука.

Годжер нервно озирался. Похоже, рыбалка на сегодня накрылась. Двери распахнулись, из них вылетела вся так называемая «золотая молодежь» - дочка Сейра, туповатый Рони, и наемник, в руках у которого что-то было, и этим явно не была сумка с хреновой кучей бабла.
Годжер все понял, но уже в тот момент, когда толстенная книга бух.учета опустилась на его затылок и он мягко сполз с сидения.

– Быстро, мать твою, - Мел, кажется, орал что-то еще. Он вообще начинал очень много орать, когда чувствовал, что адреналин в сверхъестественных дозах вливается в кровь. Девчонка с Барсуком запрыгнули в амобилер, а он сам, с кое-как спихнув толстяка на тротуар, тут же рванул с места.
Мелифаро взял курс за город, чем быстрее так называемые грабители окажутся как можно дальше от Управления, тем лучше. Вряд ли их сумеют догнать. Если погоня вообще будет. Пока полиция сообразит, кого именно там нужно вязать, пока будет радоваться сорвавшемуся ограблению и жать руку бледному клерку со стулом, пока обнаружит, что ограбление сорвалось только частично… Если там не будет никого из «Белого списка», то расследование обещает затянуться надолго.
Он остановился только в нескольких милях за городом, маскировка уже вся полетела к таким-то магистрам, и собственная усталая, но довольная физиономия отчетливо проступала через нее. Мел обернулся и увидел обиженный взгляд Барсука, до которого наконец-то начало доходить.
Тот долго еще возмущался на тему того, что так вообще дела не делаются, что не надо было оставлять старших там, а водитель ему еще и денег должен, но когда услышал размер своей доли быстро заткнулся, и принялся обсуждать с девчонкой, куда им следует рвать когти и как вообще теперь потратить настолько огромную сумму денег.
Выслушивать эти обсуждения Мелу уже было не очень-то интересно, он отключился, послав зов жене и предложив ей найти возницу и подъехать к нему. В конце концов, оставалось еще целых пять дней и куча денег, чтобы покатать ее по окрестностям Ехо, и этого вполне достаточно для хлипкого, но вполне сносного алиби.